На протяжении всей истории анархизма в нем сосуществовали два основных течения. Одно из них пыталось углубить построение анархизма, ориентированного на социальную революцию и бесклассовое общество. Другое же больше интересовалось формированием альянсов с политическими группами и строилось с левых, то есть, политических позиций.

Течение, которое я буду называть «анархистской левой», на протяжении всей истории движения сознательно и бессознательно саботировало построение автономного анархизма. Именно оно способствовало внутреннему разделению анархизма на множество неорганизованных фракций.

Прежде всего, я должен пояснить, что, с моей точки зрения, сам анархизм достиг своей дискурсивной зрелости только в 1920-х годах, а основополагающей вехой стало создание Международной ассоциации трудящихся (М.А.Т.) в 1922 году. Я рискую утверждать это, основываясь на трех основополагающих фактах, которые позволяют нам определить, что такое анархизм. Во-первых, благодаря основанию М.А.Т. анархизм впервые был систематизирован как свод принципов, которые определили его и придали ему завершенную и последовательную форму. Во-вторых, этот свод принципов был создан коллективно большинством трудящихся из разных уголков мира, которые считали себя анархистами. И в-третьих, они сделали это с намерением создать организацию, основанную на этих принципах, и эти принципы действительны как на местном, так и на международном уровне. Я считаю, что для того, чтобы вести речь об «анархизме», необходимо, чтобы эти факторы совпадали вместе: чтобы он был коллективно определен пролетариями, чтобы он был сформулирован в виде свода ведущих принципов анархистскими трудящимися, желающими создать международную организацию, которая будет служить им ориентиром. Потому что в конечном итоге анархизм — это не более чем форма коллективной организации пролетариев, стремящихся положить конец классовому обществу.

Прежде чем анархисты собрались на учредительный конгресс М.А.Т., другие пролетарии уже организовались на конгрессе в Амстердаме в 1912 г., но на нем большинство намеревалось объединиться и сотрудничать с хозяевами, чтобы добиться некоторых реформ в сфере труда и получить одобрение буржуазии на закрепление в буржуазном законодательстве своих профсоюзов и «рабочих партий». Это был момент социал-демократии. Позднее, в 1921 году, в Москве состоялся конгресс, организованный победившей большевистской контрреволюцией. Его целью было объединить трудящихся мира и действовать от их имени на основе марксистско-ленинских принципов с целью создания в каждой стране политического авангарда, который при принудительной поддержке пролетариата захватил бы государственную власть. В обоих случаях анархисты, участвовавшие в этих конгрессах, не только были исключены, но и впоследствии подвергались преследованиям и тюремному заключению со стороны левых политических партий, будь то марксистских, социал-демократических или ленинистских.

Создание М.А.Т. стало ответом анархистских рабочих на эти реакционные конгрессы, на национализм и уже надвигавшийся фашизм. Течение анархистской левой, всегда больше озабоченное созданием альянсов с марксистами и каким-либо образом участием в левом движении, до тех пор препятствовало созданию организации анархистского большинства. Ведь для этого течения анархизм может существовать только как одно из выражений в рамках многообразия других политических движений, и ему всегда суждено оставаться маргинальным меньшинством, поскольку, если бы он возглавил революционный процесс, он бы, по мнению сторонников течения, превратился в своего рода «анархистскую диктатуру». Такое «анархистское антианархистское» видение мешает им увидеть возможность анархистского рабочего движения большинства пролетариата, поскольку они хотят быть меньшинством и вести себя соответствующим образом. Этот призрак преследовал их на протяжении всей истории либертарного движения.

Фактически, и в 1922 году анархистская левая не позволила М.А.Т. определить себя как «анархистскую», приняв выражение «революционные синдикалисты», что открыло возможность для вступления в организацию марксистов. Только сейчас, 100 лет спустя, на конгрессе в Алькое в 2022 году, М.А.Т. официально определила себя как «анархо-синдикалистскую», что можно считать шагом вперед, но все еще далеко от того, что должно быть естественным определением пролетариев, организованных для упразднения классового общества: то есть «анархистские рабочие».

Что касается отношения между анархизмом и синдикализмом, то, как метко заметил Эмилио Лопес Аранго 100 лет назад, между этими двумя словами существует противоречие, которое, похоже, мало кто замечает. Синдикализм как таковой, даже если он называет себя «революционным», по своей сути является реформистским и, следовательно, реакционным. Добавление суффикса «анархо-» не только не решает эту проблему, но и вносит еще большую путаницу и противоречия, допуская привнесение реформистского духа в анархизм. Как сказал Лопес Аранго, разве анархизм сам по себе не является пролетарским движением организованных рабочих-анархистов? Добавление слова «синдикализм» лишь создает путаницу и произвольное разделение на «анархистов», находящихся вне пролетариата, и «анархо-синдикалистов», которые являются пролетарскими анархистами. Или, говоря иначе, разве анархизм уже не включает в себя экономическую борьбу в сфере труда против хозяев, так зачем же называть его еще и «синдикальным»? Как сказал поэт: «Прилагательное, когда оно не дает жизни, убивает».

Но вернемся к нашей главной теме. Попробуем охарактеризовать анархистскую левую. Прежде всего, можно сказать, что анархистская левая не стремится создать автономное анархистское движение, а скорее хочет утвердиться в качестве неорганической силы меньшинства внутри левого движения. Когда к концу XIX века большинство анархистов согласились с тем, что лучшим горизонтом для социальной революции должен быть анархический коммунизм, эта тенденция возродила либеральный коллективизм XIX века или пыталась убедить многих искать «анархизм без прилагательных». Это побудило даже некоторых анархистов, убежденных в анархическом коммунизме, отказаться от слова «коммунист», чтобы не быть теми, кто порождает «разделения». Они попали в ловушку анархистской левой.

Анархистская левая не доверяют коммунизму, потому что путают его с псевдокоммунизмом марксистских коммунистических партий и забывают, что те являются «коммунистическими» только по названию. Авторитарный проект левых, продвигающий национализм путем «адаптации своей идеологии к реалиям каждой страны», хочет лишь приобрести голоса или солдат, необходимых им для достижения власти, в зависимости от обстоятельств. Левые партии не заинтересованы в отказе от капитализма или государственного контроля, а уж тем более в утверждении Социальной Революции или формы федеративной организации в вольных коммунах, как предлагает истинный, анархистски ориентированный коммунизм.

К счастью, к середине 1930-х годов рабочие федерации по всему миру, благодаря давлению ассамблей рабочих конгрессов и вопреки мнению некоторых интеллектуалов, утвердили анархический коммунизм в качестве революционной цели.

Анархистская левая — это те, кто в прошлом вступал в альянсы с политическими партиями, профсоюзами, марксистскими и националистическими движениями, например, с социалистами, каталонскими националистами и Всеобщим союзом трудящихся во время Испанской революции. Его сторонники способствовали вхождению лидеров CNT в государство, отказавшись от революции в пользу гражданской войны, то есть завоевания правительства. Анархистская левая сформировала «либертарный марксизм» и «платформизм» в Европе, а также «анархо-батализьм» и «эспесифизм» в Уругвае, которые сегодня близки к кубинскому фиделизму и венесуэльскому чавизму. Анархистские левые в настоящее время также ищут союзов с такими маргинальными левыми движениями, как курдская PYD-YPJ и мексиканская EZLN, и поддерживают «коренные народы» в их этнонационалистических претензиях на землю. И это они в движимых капиталистическими и националистическими интересами войнах между народами, вместо того, чтобы содействовать социальной революции народов, подвергающихся угнетению и эксплуатации со стороны «своих» национальных или религиозных лидеров, поддерживает сторону, которую они считают более «левой», как, например, в случае поддержки исламских националистов в Палестине или в войне Израиля и Ирана, или даже украинских пронацистских боевиков в войне с Россией. Именно анархистские левые всегда готовы поделиться новыми модными марксистскими терминами, такими как сегодня «экстрактивизм» и «колониализм», стремясь объяснить социальные восстания с политической точки зрения, избегая упоминания о социальной революции, антикапитализме и классовой борьбе, превращая их в националистическую борьбу за «национальное освобождение» и в конечном итоге способствуя приходу к власти левых политических партий. В профсоюзном плане, именно это течение вызвало расколы в М.А.Т., сначала в виде испанских CGT и Solidaridad Obrera, отколовшихся от CNT-AIT, а затем и в самой М.А.Т. посредством создания CIT. CNT-CIT стала хрестоматийным примером политического поведения и интеграции в государственный аппарат.

К сожалению, почти полный разгром рабочего анархизма во всем мире в результате совместных усилий правительств и партий всего политического спектра от правых до левых, путем принятия репрессивных законов, специально направленных против анархистов, и трудового законодательства, которое легализовало, поддержало и даже финансировало реформистское и реакционное профсоюзное движение, фактически поставив вне закона рабочий анархизм, который в силу своей революционной, самоуправляемой и классовой природы несовместим с «верховенством закона», добавился к росту левых партий, пришедших к власти в таких государствах, как СССР, Китай и Куба. В итоге влияние левых еще больше проникло в анархизм, особенно из-за ошибочных интерпретаций анархистской левой, которая полагала, что, каким-то образом интегрировавшись в государственный аппарат, она возродит массовый анархизм.

С другой стороны, для анархистской левой основным источником знаний об анархизме являются не коллективные решения пролетариата, выраженные на конгрессах рабочих федераций или М.А.Т., а мнения интеллектуалов, которые в различные эпохи пытались систематизировать Идею. Это часто приводит к тому, что они начинают поддерживать либеральные, националистические или реформистские идеи просто потому, что какой-то анархист-интеллектуал прошлого их поддерживал. Подобно марксистам, они впадают в «непогрешимость» идеолога, но в данном случае Бакунина или Малатесты.

Начиная с 1940-х годов, в условиях, когда анархизм был придавлен и изгнан на обочину интеллектуальных дебатов, особенно в академической среде, поколения, последовавшие за выдвижением марксизма и социал-демократии как почти исключительных идеологий социальных изменений, были вынуждены вести дискуссии, опираясь на левых мыслителей.

Очевидные различия между их идеологией и идеологией анархизма привели их к убеждению в необходимости «модернизировать» анархизм, включив в него идеи марксистских мыслителей, чья критика капиталистического общества, хотя зачастую и верна, не может восприниматься буквально без дезактивации авторитарной ориентации, характерной для этого течения.

Это мешает им осознать, что такие современные интеллектуалы, как Ноам Хомский, Карлос Тайбо, Мигель Аморос или покойные Дэвид Грэбер и Освальдо Байер, склонны поощрять альянсы между анархистами и левыми, которые приносят пользу только политическим партиям, или продвигать идеологическую интерпретацию, отражающую историю движения только с точки зрения анархистской левой.

Анархистские левые формируют «леволибертарианские партии», принимающие партийную структуру, скопированную с социал-демократии или ленинизма, в зависимости от страны, где они родились. Но, хотя на первый взгляд это может показаться иначе, анархистские левые формируют и «инсурреционалистские» группы, которые, как и лево- либертарианские партии, не испытывают проблем с установлением связей с марксистскими группами.

Объединяет эти, казалось бы, непохожие структуры то, что они считают себя и хотят быть маргинальным меньшинством внутри левого движения, которое, как уже было признано, «неизбежно ведет пролетариат к подчинению государству», и желают быть таковыми. Будучи анархистами, они критикуют марксистский этатизм, но считая себя частью левых, не могут способствовать его разрушению. Это те, кто пополняет ряды «антифашистов» и левых групп, стремящихся к союзу марксизма и анархизма. Как и любые левые, они с подозрением относятся к Социальной Революции и любому, кто предлагает иную модель мирового общества, которая не вписывается в рамки либерализма и капитализма.

С падением «реального социализма» неорганический характер анархистской левой удобно вписался в пространство, покинутое прогрессистской социал-демократией XXI века, и даже смогла разделить ее повестку дня в пользу «партикуляризма», «поддержки разнообразия» и «углубления демократии», и все это с единственной целью — оставаться протестным или контркультурным меньшинством, больше озабоченным тем, чтобы проявить себя как таковое, чем тем, чтобы построить реальную альтернативу. Конечно, ловушка «разнообразия», предлагаемая социал-демократией, жизнеспособна только в правовых и институциональных рамках государственническо-капиталистической системы, но для анархистских левых это кажется неважным, и они с легкостью забывают о том, что их преследует не только фашизм, но — как только они добиваются хотя бы малейшего значения — и левые правительства.

Я призываю вернуться к тому анархизму, который ставил на первое место свой пролетарский характер, который «неудобно» рисковал собой ради социальной революции и отмены социальных классов, - к анархистскому рабочему движению, чьей главной заботой было организоваться как анархисты, потому что он верил в универсальный анархо-коммунистический проект, действительный для всех людей; к анархизму, который считал, что свобода может быть достигнута только если она будет коллективной, а не просто суммой индивидуальностей, поглощенных своими партикуляризмами.

Сто лет назад это был проект, которому мы, анархисты, следовали во всем мире. Он был организован вокруг рабочих федераций, где мы, анархисты-пролетарии, стремились объединиться против хозяев, но также расти и развиваться вместе с нашими товарищами, решая наши потребности посредством самоуправления, с ясной революционной целью, которая имела своим горизонтом анархический коммунизм.

Но, конечно, это анархизм, который требует более глубокой, жизненной, воинствующей приверженности и зовет нас перестать быть простыми наблюдателями. Он также призывает нас отказаться от партикуляризма и националистических разделений, пропагандируемых левыми, чтобы вернуться к образу общества без классов и границ в глобальном масштабе, общественному проекту, который способен понять и реализовать только анархизм.

Педро Пеумо

ПЕРЕВОД С ИСПАНСКОГО

Оригинал: https://bibliotecadigitalbdela.blogspot.com/2025/06/la-izquierda-anarqui...