С ликованием многими была встречена 3 марта новость об отречении от престола Николая II и отказе принять верховную власть великим князем Михаилом Александровичем на Дальнем Востоке. Начались стихийные митинги. Во Владивостоке, Хабаровске и Николаевске-на-Амуре состоялись экстренные заседания местных городских дум.

Говоря о проблематике «женского вопроса» в рамках российского анархизма, стоит отметить его явно недостаточную исследованность на сегодняшний день.

В середине октября 1936 г. националисты начали решительное наступление на испанскую столицу. Над Мадридом нависла реальная угроза падения. Наравне с другими политическими группами в обороне города приняли участие и анархо-синдикалистские ополченцы. Так, активную работу в строительстве укреплений на подступах к Мадриду вел массовый профсоюз строителей, входивший в НКТ(1).

С началом гражданской войны в Испании 17 июля 1936 г. испанское либертарное движение оказалось в крайне тяжелом положении. Хотя анархисты и были в целом готовы к войне, тем не менее, ее начало застало их врасплох.

Рамсторф Ш., Шельнхубер Х. Й. Глобальное изменение климата: диагноз, прогноз, терапия. – М.: ОГИ, 2009.

Проблемы экологии в наше время являются частым предметом обсуждения. О них дискутируют как в академической среде, так и «на кухнях», обсуждают титульные политики и оппозиционеры. Обсуждается многое, в том числе сам факт существования данных проблем; а если говорится о существовании – то их природа, и как их можно и нужно решать.

Maištas beprasmiškas, jeigu jis nieko nekliudo (Douglas Rushkoff „Media virus”)

Kalbos apie transnacionalinių korporacijų (TNK) galybę, masinės informacijos priemonių (MIP) ir reklamos įtaką žmonėms, bankų sistemos visagalybę arba apie masinės kultūros totalumą ir jos nedidelę meninę (o ir kultūrinę) vertę neretai sukelia šypseną. Kartais prie smilkinio pasukiojamas pirštas ir taip kalbėtojui nustatoma diagnozė – „konspirologas”.

Гражданская война стоила Испании огромных жертв. При населении в 25–26 млн чел. страна потеряла несколько сотен тысяч человек на полях сражений и в результате бомбардировок, многие стали инвалидами, образовав, выражаясь словами историка Рибейро де Менесеса, «армию раненых» (De Meneses 2001: 119).

Сотни тысяч противников франкистского режима оказались брошенными в тюрьмы и концентрационные лагеря(1).

В последние годы становится все более модным говорить о проблеме «исторической памяти». При этом речь, как правило, идет не о феномене социальной памяти, формирующейся и развивающейся веками, и связанной с передачей «преданий» о тех или иных событий прошлого из поколения в поколение, но о более понятных для общественности событиях, связанных с историей двадцатого столетия.

Тарасов и К^о и их cruzada contra la anarquía, или в двух словах, почему на всю их возню вокруг испанской войны можно не обращать ни малейшего внимания.

Итак, собственно Александр Тарасов, считается левым интеллектуалом, антисталинистом. При этом, стоит ему обратиться к критике анархизма и анархистов, в ход идут любые средства, в т.ч. любые сталинистские мифы, лишь бы они обличали анархистское движение.

События, произошедшие 80 лет назад, в июле 1936 г. в Испании стали своего рода точкой перехода, определившей судьбы мира на многие десятилетия вперед. Безусловно, при этом, что они не возникли из ничего, как не возникает из ничего что бы то ни было, и не исчезает бесследно, согласно закону сохранения энергии, и, вместе с тем, вовсе не закончились в один миг.

Laisvė, lygybė, brolybė” kairiesiems ne tušti žodžiai. Nuo Didžiosios Prancūzų revoliucijos laikų šis šūkis įsitvirtino revoliucinės kovos ideologijoje. Ir nors revoliucijos eigoje jo samprata keitėsi, mums svarbus būtent tas galutinis variantas, artimas kairiųjų (tiek marksistų, tiek ir anarchistų) pažiūroms.

В свое время один известный прусский генерал выразился в том духе, что "Война — это продолжение политики другими средствами". И это действительно так, но, не всецело. Такой подход – лишь половинчатый взгляд на одно из самых мерзких проявлений человеческого разума – свойство разрушать и убивать "в интересах Государства".

Анархисты по всему миру внимательно следили за социально-революционными процессами, происходившими в Испании в 1936-39 гг. В данном случае речь пойдет об англоязычной анархистской прессе на примере т таких изданий как Vanguard (Нью-Йорк), Spain and the World (Лондон), The One Big Union Monthly (Чикаго) и Spanish Revolution (Нью-Йорк)[1]. Все они уделяли, пусть и в разной степени, внимание как собственно испанской революции, так и гражданской войне в целом. При этом, если Vanguard и The One Big Union Monthly отдавали освещению испанских событий лишь часть своего пространства, иногда значительную, то Spain and the World и Spanish Revolution были целиком заняты освещением событий в Испании, т.к. именно для этой цели они и были основаны.

На статью Марлена Инсарова, с которым я познакомился лет 9 назад, «Против анархизма» у меня возникло желание написать ответ сразу после беглого с ней знакомства. Беглого, т.к. количество авторских фантазий, выдаваемых за историческую действительность либо реальный анархизм оказалось в статье таково, что ее невозможного было читать, не отвлекаясь на постоянные «и кто это тебе такое сказал?», «откуда это вообще взято?» и прочие подобные восклицания.

Я в анархистском движении уже более 10 лет, и за это время у меня сложилось весьма критическое отношение к анархистскому движению как таковому, и российскому, в особенности. Тем не менее, практически каждый раз, когда я читаю отечественных критиков анархизма, я сталкиваюсь с откровенной безграмотностью, по всей видимости, вызванной желанием раскритиковать, не знакомясь толком с предметом критики. В особенности это касается всевозможных «левых» авторов. Так и на этот раз.

Испанская революция стала знаменита главным образом благодаря исследованиям, посвященным вопросам коллективизации сельского хозяйства и промышленности(1). Проблема, однако, состоит в том, что из-за этого произошел серьезный перекос в освещении испанских событий, главное внимание в которых, если не брать в расчет крайне политизированные и подающие все в весьма искаженном свете публикации, было сосредоточено на роли профсоюзов и вопросах экономики.

Конфликт в парке Торфянка в Москве начался далеко не вчера, ему уже около двух лет. Тем не менее, до недавних пор все было относительно спокойно, до 30 апреля, когда мэр Москвы подписал соответствующее постановление о строительстве храмового комплекса в данном парке. 18 июня начались подготовительные строительные работы, и конфликт тут же начал обостряться. 25-26 июня дошло до стычек с ОМОНом в ходе массовых сходов жителей.

 Анархистские антифашисты

Ты коммунист?
– Нет, я антифашист.
– С каких пор?
– С тех пор как понял, что такое фашизм.
Эрнест Хемингуэй. По ком звонит колокол

Антифашизм в России – идея популярная, ведь, в конце концов, в 1945 году именно СССР оказался главным победителем нацистской Германии. Ну а на логичный вопрос, почему в таком случае именно «антифашизм», а не, допустим, «антинацизм», стоит ответить, что фашизм в наше время – термин собирательный, под которым понимают собственно фашизм, национал-социализм, неонацизм и прочие подобные им ультраправые идеи.

Первое мая в этом году выдалось на редкость плодотворным в смысле вызываемых им размышлений. Но не только сама дата Первого мая, но и вся складывающая вокруг него общая концептуальная ситуация. Уже привычно за несколько дней до памятного дня (сложно назвать праздником день памяти казненных и борьбы за социально-экономические права) в Сети начинают размещаться старые материалы и новые размышления о Первомае, его истории и значении. При этом все это происходит на фоне все набирающих силу чествований другой памятной даты – дня победы сталинского СССР над гитлеровской Германией. И в обществе интерес ко второй дате явно заметно выше, нежели к первой.