25 мая, во время ежегодного торжественного мероприятия в память Парижской коммуны и шествия к Стене коммунаров на парижском кладбище Пер-Лашез, где похоронен также Нестор Махно, товарищи из CNT-AIT (секции Международной ассоциации трудящихся во Франции) раздавали листовки следующего содержания (на французском, украинском и русском языках):

(Глава 27 из книги Э. Гольдман "Мои два года в России. Разочарование американской анархистки и предательство Русской революции Советским Союзом Ленина", изданной в 1923-1924 гг. "Красными и черными издателями" в Санкт-Питерсберге, Флорида)

Мы, анархисты, действующие на территории бывшего "Советского Союза" возмущены намерением передать прах революционера-анархиста Нестора Махно, захороненного на парижском кладбище Пер-Лашез, нынешним властям Украины. Возвращение праха Махно в его родное Гуляй-поле можно было бы приветствовать, если бы это действие не служило частью грязной политической игры реакционных сил.

К 100-летию Ноябрьской революции в Германии

Роль, которую играли анархистские активисты в революционных событиях 1918 – 1919 годов в Баварии, можно считать, пожалуй, наиболее громким и известным из эпизодов, связанных деятельностью анархистов в период Германской революции.

В статье речь идет о деятельности генерала А.С. Потапова – одной из самых загадочных и авантюрных фигур в истории Великой российской революции. Историки до сих пор спорят о том, кем был этот человек и какую роль он сыграл в Февральской революции, гражданской войне на Дальнем Востоке и первых попытках установления советско-китайских отношений. В то же время, рассказ о его приключениях и контактах в Китае позволяет пролить свет на малоизвестные перипетии идейно-организационной эволюции китайских левых движений в 1910-х – 1920-х гг. и на особенности восприятия российской революции в Китае.

Доклад, с которым выступил итальянский анархист Карло Кафиеро на конгрессе Юрской федерации Международной ассоциации трудящихся в Шо-де-Фон, является одним из первых сохранившихся документов с изложением принципов анархистского коммунизма. Текст был опубликован в женевской газете "Лё Револьт" в 1880 г. По этому докладу Юрская федерация одобрила принятие позиций анархистского коммунизма.

"Я думал, что раз Мемуары наладятся, я буду иметь неск[олько] свободного времени. Нет его! Напротив, работаю если не усиленнее, то непрерывнее, чем когда-либо. Каждый м[еся]ц надо поставить главу мемуаров, стр[аниц] 16 больших. Я пишу по-русски вполне; потом сокращенно по-английски, и это берет решительно всё время; настолько, что вот ничего не могу делать – так устал", – сообщал Петр Алексеевич Кропоткин 14 декабря 1898 г. в письме анархистке Марии Гольдсмит (Корн) (1).

Влияние Российской революции на становление коммунистического движения в странах Дальнего Востока и Восточной Азии основательно изучено историками. Значительно меньшее внимание исследователей привлекают темы, связанные с тем, как воспринимали революцию в России анархистские движения в регионе. Именно этому вопросу и посвящена данная статья.

Автор книги, Джеймс Бисс Джолль (1918 - 1994), британский историк и преподаватель, автор книг по истории Европы, социалистичесчкого и анархистского движений в 19 и 20 веках, в том числе, таких работ как "Второй Интернационал 1889-1914", "Интеллектуалы в политике" (биографические очерки о Леоне Блюме, Вальтере Ратенау и Филиппо Маринетти), "Грамши", "Анархисты", "Происхождение Первой мировой войны", "Европа с 1870 года: международная история" и др. Книга по истории анархизма впервые увидела свет в 1964 г. и с тех пор неоднократно переиздавалась. Перевод на русский язык Марии Рахманиновой.

Полвека назад, 22 марта 1968 года, началась знаменитая "студенческая революция" во Франции. Впрочем, протесты в университетах Франции проходили еще с 1967 года: учащиеся выступали против правительственных проектов реформы образования, которые ограничивали возможности для поступления в вузы, и против авторитарного университетского регламента. В университетах происходили столкновения с ультраправыми и неофашистами.

В связи со 170-летием выхода в свет фундаментального текста марксизма - "Манифеста коммунистической партии" - публикуем небольшую заметку с критикой модели общества, предложенной в этой брошюре. Автор этой заметки, китайский анархист Хуан Линшуан, показывает, что "альтернатива", выдвинутая Марксом и Энгельсом, не содержала в себе ничего коммунистического. 

Жизнь индийского революционера Мандьяма Пративади Бхаянкара Тирумала Ачарьи (1887—1954) похожа на приключенческий роман. Родившийся в Мадрасе, Ачарья в 1908 году стал издателем радикальной еженедельной газеты «Индия», которая приобрела большую популярность, что навлекло на нее преследования со стороны британских колониальных властей. Ачарье пришлось укрыться во французской колонии Пондишери, откуда он продолжал распространять свое издание, а затем отправиться в Европу.

В сентябре 1923 г. мексиканский посол в США Мануэль Тельес встретился с неофициальным представителем советского НКИД Борисом Сквирским для обсуждения вопроса об установлении отношений между Советским Союзом и Мексикой. После встречи посол сообщал в мексиканский МИД о том, что заявил советскому дипломату следующее: "... Поскольку революция в России произошла позже и поскольку она в отдельных аспектах, похожа на нашу революцию, то в Мексике не испытывают недостатка таких же чувств по отношению к России, какие он мне выразил" [Советско-мексиканские отношения, 1981: 15]. Стремление сопоставить эти события, поставить их в один ряд – свидетельство того интереса, который вызвала Российская революция в странах Латинской Америки.

Вальтер Беньямин справедливо заметил: историю пишут победители, поэтому подлинная история недоступна нам до тех пор, пока не восстановлена история побеждённых: казнённых, репрессированных, арестованных, изгнанных, забытых, стёртых из памяти и архивов. Это утверждение особенно справедливо для истории Гражданской войны 1917-1922 годов в России: предусмотрительно «авторски» записанная большевиками, затем официозно оттиснутая сталинским режимом на скрижалях завета советского мира, а после скверно разбавленная тоталитарными бюрократами всех мастей и конфессий вплоть до наших дней, эта история до сих пор рассказана лишь отчасти – и лишь о том, как представляли себя побеждавшие в ней. К их техникам и принципам повествования мы и обратимся в этом очерке, оставляя задачу восстановления истории самого оклеветанного и исторически раздавленного учения - анархизма - самоотверженным специалистам, и без того не покладая рук работающим над её решением.

«Зачастую те, кто упускают всего лишь один момент, потом страдают в аду», гласит буддийская поговорка. Иногда история предоставляет тем или иным общественным силам уникальный шанс на реализацию своих идей и представлений – шанс, которого эти силы упорно добивались на протяжении долгих десятилетий, тщательно готовясь к его осуществлению. Затем вдруг наступает момент, когда такая возможность открывается, и необходимо действовать быстро, потому что принимаемое решение носит судьбоносный характер. И если люди или организации в такой ситуации проявляют нерешительность, медлят и тратят драгоценное время, не воспользовавшись представившимся благоприятным стечением обстоятельств, история может обернуться для них настоящей трагедией. Потеря инициативы дорого обходится колеблющимся; роковым образом они вовлекаются в пучину событий, которая вынуждает их совершать одну ошибку за другой, причем каждый следующий шаг по этому пагубному пути только сужает пространство для действия, неминуемо порождая новые и новые затруднения. В шахматной игре такие вынужденные ходы, когда любое передвижение фигур ведет лишь к еще большему ухудшению позиции, называется цугцвангом. Конечным результатом чаще всего становится нисхождение в катастрофу.

Людей, называвших себя анархистами, можно было встретить среди оппозиционеров в "Советском Союзе" вплоть до брежневских времен, но у них не было отдельных организаций. Непосредственная история первой крупной организации либертарного толка – Конфедерации анархо-синдикалистов (КАС) – началась с создания московской группы "Община".

Время безостановочно движется. Текут годы сплошной чередой. Прошлое отходит в глубокую даль. Безжалостное, слепое время стирает различия прожитых дней, делая их однородной массой. Но в жизни народов и в жизни отдельных людей имеются дни, над которыми время не властно. Такие дни, как дни октябрьской революции, не могут быть стёрты временем, не могут быть шаблонизированы им. Только со смертью той огромной массы русского народа, которая пережила эти дни, воспоминание о них потускнеет, потеряет яркость, живость, красочность и то особое волнующее чувство, которое охватывает каждого, когда события этих дней встают в памяти. Восемь лет минуло с тех пор, а воспоминания так живы, так ярки, что даже не верится, что время так далеко отодвинуло от нас эти дни, дни перелома в жизни огромнейшей страны.

Период 1900–1930-х гг. стал временем расцвета российской анархистской мысли. Вместе с тем, это было время серьёзных изменений в мировой истории, связанных с процессами становления индустриально-капиталистического общества. На рубеже XIX и XX вв. происходит очередной переворот в производственной сфере, обусловленный широким внедрением новых технологий.

События, развернувшиеся 70 лет назад в Испании, привлекают к себе внимание многих исследователей. Различным аспектам испанской Гражданской войны посвящены многочисленные исследовательские работы. Между тем, взгляд анархистской эмиграции России на эти события до сих по не стал предметом отдельного исследования. Однако её представители довольно внимательно отнеслись к происходящему на Иберийском полуострове, тем более что речь шла не только о возможной победе фашизма в одной из стран Европы, но и о судьбах их товарищей. Ведь анархистское движение в Испании можно считать самым успешным и многочисленным на тот момент. Сотни тысяч трудящихся входили в состав Национальной Конфедерации Труда - наиболее массового на тот момент анархо-синдикалистского профсоюзного объединения в мире, являвшегося испанской секцией Международной Ассоциации Трудящихся. В связи с этим к Испании было приковано внимание анархистов всего мира, ожидавших, что развернувшийся в процессе гражданской войны либертарный социальный эксперимент охватит всю страну, вселит в миллионы трудящихся веру в победу над фашизмом и послужит для всего мира моделью пролетарской революции, свободной от бюрократического и партийного господства.

На долю крестьянского сына, Нестора Ивановича Махно, выпало довольно редкое в истории счастье. Он не только завоевал себе почетное место бунтаря-революционера в летописях нашей революции. Рабоче-крестьянская Россия воздвигла ему другой «нерукотворный» памятник. В глухих деревнях Украины, части центральной России и, далее, Сибири сплетаются легенды то трогательно-наивные, то глубокие и мудрые о народном вожде, мужицком некоронованном короле, о борце за крестьянскую волюшку вольную, о Батьке Махно, который, без сомнения, в сокровищнице народных сказаний, былин и песен займет место около Степана Тимофеевича Разина и Емельяна Пугачева. Некоторые молодые поэты уже теперь выбрали Махно героем своих поэтических произведений, и в недалеком, может быть, будущем слепые бандуристы будут, как и встарь, из деревни в деревню кочевать и на их устах будет звучать новая песня-быль о Батьке Махно...